В СССР отчаянно боролись с тунеядцами.

Борьба с тунеядством стала одним из самых живучих явлений советской эпохи, просуществовавших всю его историю — от Ленина до Горбачева. Она была столь же незыблема, как пионерия с красными галстуками, субботники и образ того самого дедушки Ленина — главного бога атеистической страны. Тунеядцы оказывались перед судом без всякого предварительного следствия и отправлялись на многолетние исправительные работы или в тюрьму. Приговоры выносили множеству бизнесменов-частников из серой зоны, а также деятелям культуры, в том числе тем, кто жил на деньги, полученные от публикации своих трудов за границей. Как и зачем СССР боролся с тунеядством — в материале «Ленты.ру».

В конце апреля 2024 года депутат Законодательной думы Томской области Екатерина Собканюк предложила рассмотреть вопрос создания в России трудовых лагерей для тунеядцев, апеллируя к опыту прошлого. «Есть масса людей, которые просто не хотят работать, но пользуются господдержкой. Тунеядцы, извините, они как черви на нашем теле», — заявила народная избранница.

***

18 февраля 1964 года в здании суда на улице Восстания в Ленинграде судили человека, «уклоняющегося от общественно полезного труда и ведущего антиобщественный паразитический образ жизни». Короче говоря, подсудимого обвиняли в отсутствии официального трудоустройства — в тунеядстве. Дело рассматривалось в административном порядке, поэтому не было ни предварительного следствия, ни прокурора.

Суд отметил, что подсудимый «писал «ущербные и упаднические стихи», которые с помощью своих друзей распространял среди молодежи Ленинграда и Москвы», а кроме того, организовывал литературные вечера, на которых пытался «противопоставить себя как поэта нашей советской действительности». Обвиняемого звали Иосиф Бродский.

На суде его спросили: «А кто это признал, что вы поэт? Кто причислил вас к поэтам?» «Никто, — ответил Бродский. — Я думаю, это от Бога»

Уклонисты от общественно полезного труда

До революции 1917 года безработица не считалась ненормальным явлением, и наказывать за отсутствие трудоустройства никому не приходило в голову. К тому же российская экономика росла быстрыми темпами, и думать об этом было некогда. Однако после прихода к власти большевиков, которые провозгласили лозунг «Кто не работает, тот не ест!», наличие армии безработных стало противоречить самой идее построения коммунизма и в какой-то мере служило упреком его строителям. Признавать такое было не принято, но безработица в советской России все-таки была — последняя биржа труда закрылась только в 1930 году, когда в городах уже разворачивалась индустриализация, а в деревне — во всю свирепствовала коллективизация. Индустриализация, к слову, и помогла покончить с безработицей в СССР.

В 1930 году было официально объявлено, что безработных в стране нет. Примерно с этого момента и началась реальная борьба с теми, кто работать, согласно социалистическим понятиям, не хотел, — их называли тунеядцами

Причем это понятие приобрело не только социальный, но и политический аспект. Уклонение от занятий общественно полезным трудом считалось несовместимым с принципами социалистического общества и опасным для социума. В соответствии с этими представлениями тунеядцы объявлялись общественно-опасными элементами, которых нужно принудительно перевоспитывать.

«В ретроспективе советской истории борьба с тунеядством стала инструментом для решения самых различных социальных, экономических и политических проблем, само обсуждение которых требовало специфических оговорок и эзопова языка. Симптоматично уже то, что в роли обвиняемых по статье 209 проходили лица, которым приписывались правонарушения, объединявшие алкоголизм, проституцию, нетрудовые доходы, скрытую безработицу, частное предпринимательство, политическое инакомыслие и так далее», — отмечается в статье Татьяны Ластовки «Тунеядство в СССР (1961-1991): юридическая теория и социальная практика».

Советский агитационный плакат. 1933 год

Фото: Fine Art Images / Heritage Images / Getty Images

Понятие «труд» в советской правовой системе занимало двоякое положение. В частности, об этом говорилось в статье 12 Конституции СССР 1936 года, согласно которой «труд в СССР является обязанностью и делом чести каждого способного к труду гражданина по принципу: кто не работает, тот не ест». Проще говоря, юридически труд одновременно являлся и правом, и обязанностью. На практике это означало, что за отказ от реализации этого «права» было предусмотрено наказание, порой довольно существенное.

Одним из самых ярких эпизодов борьбы с тунеядством стал изданный ровно 63 года назад, 4 мая 1961 года, указ Президиума Верховного Совета РСФСР «Об усилении борьбы с лицами, уклоняющимися от общественно-полезного труда и ведущими антиобщественный паразитический образ жизни». В тот же день вышло постановление Президиума Верховного Совета РСФСР «О порядке применения» этого документа.

Указ воспроизводил и ужесточал правовые нормы сталинского времени. Тунеядцами в СССР признавались те, кто не был официально трудоустроен свыше четырех месяцев в году. Эквивалентом трудоустройства признавалась служба в армии, а также учеба в вузе и средне-специальном учебном заведении. Эти правила не распространялись только на женщин, воспитывающих малолетних детей.

Какое наказание грозило людям, обвиненным в тунеядстве

Согласно указу, такие граждане «привлекаются по решению исполнительного комитета районного (городского) Совета депутатов трудящихся к общественно полезному труду на предприятиях (стройках), расположенных в районе их постоянного места жительства или других местностях в пределах данной области, края, автономной республики».

При этом, «лица, уклоняющиеся от общественно полезного труда и ведущие антиобщественный паразитический образ жизни, проживающие в городе Москве, Московской области и городе Ленинграде, подвергаются по постановлению районного (городского) народного суда выселению в специально отведенные местности на срок от двух до пяти лет с привлечением к труду по месту поселения».

В 1970 году помимо административной ответственности, предусмотренной указом 1961 года, прописали отдельное наказание за тунеядство в Уголовном кодексе РСФСР (статья 209.1. «Злостное уклонение от выполнения решения о трудоустройстве и прекращении паразитического существования»). Злостное уклонение лица, ведущего антиобщественный образ жизни, от выполнения решения исполнительного комитета районного (городского) Совета депутатов трудящихся о трудоустройстве и прекращении паразитического существования наказывалось лишением свободы на срок до одного года или исправительными работами на тот же срок. То же деяние, совершенное лицом, ранее судимым по части первой статьи, наказывалось лишением свободы на срок до двух лет.

«Среди жертв указа от 4 мая 1961 года в массовом порядке оказались люди, работавшие частным образом, — портные, сапожники, столяры, плотники, владельцы квартир и дач, сдававшие их в наем и тому подобные», — рассказал «Ленте.ру» кандидат исторических наук, заведующий сектором истории общественно-политического развития Института истории Сибирского отделения РАН Андрей Савин.

Житель Липецка, приговоренный судом к полутора годам исправительно-трудовых работ за тунеядство. Ноябрь 1987 года

Фото: Губский С. / ТАСС

Он добавил, что только за первый год применения хрущевского указа было привлечено к ответственности около 240 тысяч человек, из них 9 процентов «извлекали нетрудовые доходы» за сдачу внаем квартир и дач, 20 процентов проходили как частные предприниматели, а еще 40 процентов — обвинялись в том, что жили на «случайные заработки».

Дворники, банщики и кочегары

Среди тех, против кого работал хрущевский указ, были не только портные, сапожники и советские «рантье», сдававшие в аренду свои квартиры. Статью за тунеядство удобно было применять к людям творческих профессий, не состоящим в официальных творческих союзах. Иосиф Бродский, несмотря на логичность своих доводов, так и не смог доказать судье, что он настоящий поэт. Перефразируя Михаила Булгакова, «никакого удостоверения» Союза писателей у него действительно не было. В итоге его признали тунеядцем и приговорили к максимальному наказанию — пяти годам принудительных работ в отдаленном совхозе «Даниловский» в деревне Норинской Архангельской области, где опальный поэт занимался уборкой урожая. Друг Бродского Евгений Рейн вспоминал, что в ссылке тому отвели половину избы. В свободное от занятий сельским хозяйством время он продолжал писать стихи.

Впрочем, Бродскому не пришлось «перевоспитываться» на Русском Севере все пять отведенных ему судом лет. За его вступились многие деятели культуры: Анна Ахматова, Дмитрий Шостакович, французский философ Жан-Поль Сартр. Благодаря широкой кампании в защиту поэта его вернули из ссылки через полтора года. Кстати, как-то сам Бродский признался, что пребывание в Норинской было самым счастливым периодом в его жизни.

Мне повезло во всех отношениях. Другим людям доставалось гораздо больше, приходилось гораздо тяжелее, чем мне

Иосиф Бродскийпоэт

Иосиф Бродский на поселении в Архангельской области. 1965 год

Фото: Wikipedia

Еще одним известным осужденным за тунеядство был актер Николай Городовиков, получивший широкую известность как Петруха из «Белого солнца пустыни». В 1977 году в драке с соседом он получил тяжелое ранение, что осложняло ему трудоустройство по профессии. Рассказывали, что участковый якобы прямо ему заявлял: «Ты один живешь на 25 метрах, а я с семьей ючусь на 18-ти. Меня жаба давит». В 1979 году артист был приговорен за тунеядство к одному году заключения. Когда Годовиков освободился, то обнаружил, что лишился и своей однокомнатной квартиры, и всех личных вещей. Это подтолкнуло актера на криминальный путь. В результате он попал в места заключения уже на четыре года — за квартирную кражу.

В тунеядстве пытались обвинить историка-публициста Роя Медведева, который жил на средства от публикации своих книг за границей, философа Александра Зиновьева, а также исключенного из Союза писателей Владимира Войновича.

Довольно быстро людям стало ясно, как можно избежать преследования за тунеядство. Выходом стало трудоустройство на низкооплачиваемые и непрестижные должности с удобным графиком либо лояльным отношением начальства к имитации работы в полную силу. Так, рок-музыкант Виктор Цой, чтобы не прослыть нарушителем социалистической законности, трудился кочегаром в котельной. Его коллега Константин Кинчев ради тех же целей снялся в фильме «Взломщик». Создатель группы «Звуки Му» Петр Мамонов в разное время трудился банщиком, лифтером, грузчиком, кочегаром. Известный лингвист Константин Бабицкий работал плотником в Костромской области.

Зачем все это было нужно?

Советская власть уделяла борьбе с тунеядцами очень много внимания, отмечает историк Савин. При этом первоначально речь шла о людях, которых современная социология называет социальными маргиналами: нищих, бродягах, бомжах, инвалидах-попрошайках, проститутках, беспризорниках, ворах, уголовниках и тому подобных.

Сам по себе указ от 4 мая 1961 года не был чем-то новым, принципиально новым было расширение перечня групп «паразитов», в который теперь попали новые категории людей, речь шла о расширительном толковании «паразитизма». Теперь к «паразитам» причисляли не только классических маргиналов, но и вообще всех людей, «злостно уклоняющихся от общественно-полезного труда»

Андрей Савинисторик

Таким образом, речь шла о гражданах трудоспособного возраста, которые с точки зрения власти не работали на благо общества, добывая средства к существованию в серой зоне советской экономики, поясняет он.

«Что объединяет кочующих и попрошайничающих цыган, привокзальных проституток, запойных пьяниц, спекулянтов, фарцовщиков и стиляг? Если обратиться к тому, как изображались все эти лица на страницах сатирической периодики, то общим мерилом для их социального выделения служила их подразумеваемая инаковость, резко контрастирующая с рекомендуемым образом «настоящего советского человека»», — полагает Татьяна Ластовка.

Чиновница и участковый милиционер дома у неработающей советской пары. Липецк, ноябрь 1987 года

Фото: Губский С. / ТАСС

Советское государство и, если говорить о периоде начала 60-х годов, лично Никита Хрущев крайне ревниво относились к частной экономической активности, добавляет Андрей Савин. Он отметил, что большевистский/советский проект нетерпимо относился к так называемым «частникам», для которых государство не являлось главным работодателем.

Остатки этой нетерпимости выразились в 1960-е годы в презрительном именовании «частниками» владельцев легковых машин. Вспомните «Песню автозавистника» Владимира Высоцкого: «Глядь, мне навстречу нагло прет капитализм, / Звериный лик свой скрыв под маской “Жигулейˮ». К 1961 году частное предпринимательство было вытеснено на самую периферию общественной жизни в СССР. Самый крупный, когда-то многомиллионный класс частников в лице единоличных крестьян был сведен практически к нулю (около 7 тысяч единоличных дворов на конец 1964 года)

Андрей Савинисторик

Еще одна причина ужесточения борьбы с тунеядством именно при Хрущеве заключается в личности политика, указал Савин. По его мнению, тот был коммунистическим романтиком, активно пытавшимся «перезагрузить» коммунистический проект.

«Связь между планами скорейшего построения коммунизма в СССР и борьбой с так называемым тунеядством несомненна. Хотя указ от 4 мая 1961 года готовился почти пять лет, начиная с 1956 года, он совершенно закономерно был издан именно в 1961 году, в преддверии принятия в октябре 1961 года третьей программы КПСС, объявившей, как известно, о том, что нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме», — отметил он.

Собеседник «Ленты.ру» обратил внимание на следующее положение этой программы: «Все, что необходимо для жизни и развития людей, создается трудом […] Человек, который получал бы от общества какие-либо блага, не участвуя в труде, был бы тунеядцем и жил за счет других. В коммунистическом обществе человек не может не трудиться». Соответственно «непримиримость к тунеядству» прописывалась в программе КПСС как один из основных принципов морального кодекса строителя коммунизма, констатировал историк.